Я вам расскажу то, отчего у меня до сих пор мурашки по коже бегут, хотя уже пять лет прошло. Мне было 18 лет, я поссорился с родителями и решил уехать на дачу. Родители были не против — мать дала мне провизию, вручила деньги и сказала, чтобы ближайшую неделю не возвращался оттуда. Сказала, что одиночество тоже полезно.
Я взял с собой свой ноутбук. Интернета на даче не было, но я решил читать книги, коих у меня накачано было на полгигабайта. Приехал, разгрузился, выпил бутылку пива, сходил искупаться, пришел и уснул где-то около шести часов вечера. Проспал до двух часов ночи, проснулся и понял, что больше не усну. Тут и пригодился мой ноутбук с книгами. Что касается чтения, то я всеядный, а тут ещё ночь, в доме никого — в общем, захотелось пощекотать себе нервы и заодно вспомнить детство. Я выбрал детскую книжку Эдуарда Успенского «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы».
Неудивительно, что страниц через тридцать у меня по спине побежали мурашки. Я прекрасно осознавал, что всё это игра воображения и воздействующая на меня обстановка на даче. Сами представьте — дача стоит на отшибе, с одной стороны речка, с другой — деревня, с третьей — кладбище, я один, ночь, и мне постоянно казалось, что из-за окон без шторок за мной наблюдают.
Фото представителя канала
Я начал паниковать и никак не мог себя успокоить. Закрыв злосчастную книгу, решил прочитать что-то вроде анекдотов. Не помогло; я не мог прочитать и строчки, постоянно думал, что прилетит эта простыня, и что хуже всего — в темном окне появится эта красная рука. Включил везде свет, включил фильм. Сижу, смотрю, но коварные мысли о том, что при свете меня лучше всего видно из темноты, никак не выходили из головы. Выключил ноутбук, выключил свет, зарылся под одеяло. Стало чуть легче, ощутил себя маленьким ребенком; помню, так же прятался под одеялом, а потом бежал к мамке. Я бы и сейчас убежал, но мамка была далеко.
Тут меня начали тревожить разные звуки — ну, знаете, рядом деревня, и ночь совсем не глухая. Лежу под одеялом, прислушиваюсь ко всему, а в мозгу рисуется чудище, которое ходит под окнами. Я уже весь потом покрылся, под одеялом жарко, а я боюсь даже нос высунуть. Скоро мне надоело трястись от страха, и я сказал себе: «Ты же здоровый лоб, чего трясешься, как девчонка, а ну вылезай!». Не знаю, зачем, но я выполз. И решив, что клин клином вышибают, собрался выйти во двор. Помню, я тогда подумал, что если пересилю себя и выйду, то и дома мне совсем страшно не будет. Я оделся, хорошо завязал шнурки, взял для уверенности нож, с которым не раз ходил по грибы, и, стараясь не смотреть в окна, пошел к выходу.
Вышел, а снаружи тишина. И это было странно — ведь, находясь в доме, я слышал трески, шорохи, кукарекающих петухов, а тут ни ветерка и полная тишина. Но я все равно стоял и наслаждался прохладой, так как изрядно вспотел под одеялом. Было раннее утро, еще темно, но солнце за воротами уже вставало. Страх куда-то подевался, и я решил встретить рассвет. Отперев калитку, я вышел и стал смотреть, как из-за леса поднимается солнце. Уже не помню, о чем думал в тот момент, когда калитка за моей спиной заскрипела. Я автоматически повернулся на звук и чуть не закричал: со двора прямо на меня выходил квадратного телосложения двухметровое существо. Я так и замер, стоя вполоборота, и просто смотрел на это существо. Если хотите знать, как оно выглядело, забейте в поисковике запрос «Омская птица». Нашли? А теперь мысленно уберите клюв и покрасьте плащ в грязно-коричневый цвет. И получится примерно то, что я увидел. Огромная двухметровая тумбочка, без разделения на торс, талию и бедра, с горящими желтыми глазами и черным лицом, спрятанным то ли под капюшоном, то ли под платком. Оно смотрело мне в глаза, и я вдруг почувствовал, что если сейчас убегу, он меня не догонит. Он изогнулся для прыжка, совсем как кошка, что было совсем непонятно при его-то фигуре — и тут я дал деру. Я видел краем глаза, что он не допрыгнул до меня буквально полметра и схватил лапами воздух.
Дальше я бежал и бежал. Обернулся только возле деревни. Позади никого не было, но я все равно бежал дальше. Добежав до первого же дома, я начал колотить в ворота кулаками и кричать. Мне сразу открыла женщина, благо, как оказалось, она рано вставала, чтобы подоить корову. Я ей сказал, что за мной гонится какое-то чудовище. Она выслушала мой бред со скептическим видом — похоже, решила, что очередной дачник напился до белочки, — но позвала мужа, чтоб тот сходил и посмотрел, кто за мной гнался. Мы с ним дошли до моей дачи и даже зашли в дом, но никого не было. Он попросил описать того, кто за мной гнался. Я ему сказал, что какой-то чёрт в балахоне. Мужчина спросил: «И что теперь ты делать собираешься?». А что тут можно было делать? Я попросил его еще подождать, пока я не соберу вещи. Потом пробурчал: «Спасибо, извините», — и ушел на вокзал. По пути догнал местного пастуха и на всякий случай старался не упускать его из виду — очень боялся, что этот «шкаф» снова явится.
Родителям сказал, что никогда больше на дачу не поеду. Они вроде бы решили, что я осознал свою вину и таким образом извиняюсь.
Пять лет мне удавалось держаться вдалеке от дачи: то институт, то важные дела, летом постоянно находил себе работу, чтобы родители даже не думали меня туда позвать. Я время от времени пытался выспрашивать, как там дела на даче, но у них все было отлично — картошка, шашлыки, речка...
На следующей неделе у моего отца юбилей, и все его друзья и родственники приглашены на дачу. Я, наверное, тоже поеду. В конце концов, я там буду не один, и бояться нечего.
Комментарии (0)