Дожили! Сегодня к моему хозяину Обезьянцеву приходили с обыском.
Сама-то я никто, просто приходящая прислуга Даша. Хозяин Ефим Кондратьевич Обезьянцев корректно называет меня «помощницей по хозяйству». Не знаю, как он ведёт себя на службе, но в быту он дядька неплохой, рук не распускает, с таким шефом жить можно.
Сегодня я пылесосила роботом в холле, когда возле нас остановился тёмный фургон. Выходят оттуда двое в штатском – молодой и старый. Звонят. Открываю.
- Здрасте, барышня, - говорят. – Босс дома?
- Ага, - говорю. – Отдыхает Ефим Кондратьевич, музыку наверху слушает.
Штатские-которые-в-штатском прислушались.
- Песенку Бейонсе крутит, - угадал один.
Мне даже обидно стало.
- Почему это крутит? – говорю. – Шеф признаёт только живое исполнение. Бейонсе сама к нему утром прилетела из Лос-Анджелеса. Поэтому если он вам нужен – сначала стучите. Возможно, она поёт уже без одежды.
- Вот как? – говорят штатские. – Придётся прервать ваш буржуйский концерт по заявкам, а Бейонсе – выдворить за пределы как нелегала-гастарбайтера. Вот ордер, мы к вам с обыском на предмет коррупции!
Делать нечего, постучала я к хозяину. Он велел Бейонсе одеваться и пить кофе, а сам вышел к штатским.
- Чего искать будете, господа? – спрашивает Обезьянцев. – Вы намекните, может, я сам покажу?
- Нам бы чего-нибудь на предмет коррупции, - говорит старый штатский. – А мой напарник вашу горничную пока допросит.
Пошли мы с младшим штатским в дальний кабинет, сели друг напротив друга.
- Даша, - проникновенно говорит он. – Вижу, ты простая хорошая девчонка. Ты, конечно, хочешь помочь следствию. Скажи, не замешан ли твой шеф Обезьянцев в какой-никакой коррупции?
- Ох, не знаю, - говорю. – У каждой Даши свои таракаши. Меня в мужские дела не посвящают. Моё дело пыль протереть, цветы полить, Проходимца покормить...
- А Проходимец – это кто? – подмигивает младший. – Это не сам Обезьянцев?
- Нет, - говорю. – Проходимец – он же Прохор – это домашний ягуар, который сейчас нюхает ваш воротник сзади.
Младшой так и замер с отвисшей челюстью.
- Не дёргайтесь, - говорю. – Прохор так-то добрый. Кыш, пошёл отсель, обормот! Ты кормленый!
Махнув хвостом, Проходимец заскочил куда-то на второй ярус и затерялся в ветвях олеандров.
- Скажите, Даша, - не унимается младшой штатский. – Не замечали ли вы чего-нибудь подозрительного за Ефимом Обезьянцевым? Может, он приходит со службы с коррупционным выражением лица?
- Нет, не замечала, - говорю. – Лицо как лицо у него. Всегда побрит, в меру поддат. Запросы скромные. Рук со мной не распускает, ему всяких «Мисс Подмосковье» на дом табунами привозят. Клыки из пасти у него тоже не торчат.
- А кто к нему приходит?
- Всякой твари по паре, - говорю. – Бизнесмены, артисты, депутаты… глаза бы мои их не видели. На них только в телике смотреть хорошо, а тут они по коврам топчутся и под пальмы с перепою блюют.
Младшой штатский что-то записал.
- А вот вы ведёте хозяйство, Даша, - говорит он. – Выполняете поручения босса, ходите в магазин. Не совершал ли Обезьянцев каких-нибудь неоправданно дорогих покупок?
- Совершал! – говорю. – Точно, совершал! Вернее, это я совершала по его просьбе. Вот вчерашний чек, смотрите:
Мой вчерашний чек из магазина выглядел так:
«Портсигар бриллиантовый с рубинами – 1 млн р.
Зажигалка слоновой кости с позолотой – 500 000 р.
Хлеб белый – 50 р.»
- Ни фига себе расценочки! - ахнул младшой. – Неужели у нас хлеб уже по полтиннику?
- Да! – кивнула я. – Хозяин из-за него очень ругался. Сказал: неоправданная роскошь, придётся меньше хлеба покупать.
- Довели страну! – младшой вынул из кармана такую же зажигалку из слоновой кости и закурил из такого же бриллиантового портсигара. – Но скажи-ка мне, Даша: не было ли у тебя подозрения, что твой хозяин живёт не по средствам? Например, сколько у вас в доме золотых унитазов?
- Сама со счёту сбилась, хоть и драю их каждый день, - сказала я. – По-моему, в «Московском комсомольце» писали, что шестнадцать.
- Ясно. А те двери куда ведут?
- Слева направо: биллиардная, гардеробная, сауна, комната для хранения надоевших шлюх и комната для денег на хозяйственные нужды.
- Давай заглянем в комнату с деньгами?
Мы зашли в комнату. Младшой штатский посмотрел на лежащие деньги, поворошил их ногой и скривился.
- Было бы что тут хранить, - сказал он. – Кошкины слёзы. И вообще деньги – по части экономического отдела, а нам коррупция нужна! На крыше у вас что, Даша?
- Как и у всех – вертолётная площадка, - сказала я. – Правда, маленькая. А на вертолёте я утром бельё развешала.
- Михалыч! – заорал младшой старшему. – Как там у тебя? Нашёл какие-нибудь признаки коррупции?
- Ни фига, - отозвался старший. – Голяк. Видел около кубометра долларов, коллекцию золотого оружия и так, по мелочи. Вертолёт у Обезьянцева самый банальный, и яхта всего лишь чуть больше моей, тонн на шесть.
- Ага! – обрадовался младшой. – Всё-таки больше? Коррупция налицо!
- Это не улика, салага! – огрызнулся Михалыч. – Не забывай, он и по званию меня старше.
В это время ягуар Проходимец снова появился за младшим штатским и ткнулся в него носом. Младший подпрыгнул.
- Бррр-рр! До икоты доведут ваши питомцы! – проворчал он. – Он точно сытый? Чем кормите его, Даша?
- Естественной пищей, - пояснила я. – Каждый день для Прохора вертолётом привозят из заповедника мясо молодых сайгаков.
И с простой души брякнула:
- Вчера не удержалась, одну сайгачью ножку взяла, себе и собачке дома сварила…
Ну кто тянул меня за язык, дуру несчастную? Младшой сразу принял стойку и приготовился арестовывать и крушить:
- Михалыч! – орёт. – Я знал, Михалыч! Вот он, факт коррупции! Служанка под покровом темноты тырит у ягуара сайгачьи ножки! Тащить её в автозак?
Не миновать бы мне расстрела, да спасибо Обезьянцеву: вступился за меня грудью.
- Не наглей, щенок! – кричит на младшего штатского. – И не путай мои сайгачьи ножки с государственными! Я сам их Дашке отдаю, понял?
С тем штатские и умелись восвояси вместе с ордером. Мой хозяин генерал Обезьянцев пошёл снова живую Бейонсе слушать, а я – полы роботом пылесосить. У каждой Даши свои таракаши.
Комментарии (0)