Садитесь дети поудобнее, я вам расскажу, как в древние времена жили женщины. Это моя маман с упоением смотрит патриотический сериал про подводников, где в широком ассортименте представлены страсти роковые, офицерские будни, адюльтеры и в целом высокий моральный облик защитников отчества.
Маман смотрит, кушает пряник и задумчиво шепчет: «Нет. Не так все это было, совсем не так…» Итак, однажды…
Мамина подруга по несчастью работала учительницей пения в моей школе. И по совместительству женой каптри Мамедова. Мамедов у нее был ого-го: потомственный янычар, воинствующий самодур и юморист. Пересекались, впрочем, эти внутренние Мамедовы исключительно тогда, когда каптри напивался до самоизумления. Жену, Фаину Петровну, содержал в чистоте и строгости. Фаина Петровна, в основном, отвечала взаимностью. (Даже у жён бывают нервы).
В общем, в среду утром апреля месяца, Мамедова проснулась в неважном настроении. На завтра был запланирован малый прием по случаю именин юмориста, и Фаина Петровна ощущала в себе некоторую ажитацию. Потому что, если у вас муж не капраз, не начпрод и в городе Ленинграде в академию провалился два раза, тупица, то семейные праздники приходится отмечать, чем комитетет партии послал.
А комитет партии Фаине Петровне в апреле послал: баночку провансаля, заначенного с нового года, палку финского сервелата, банку горошка мозговых сортов, камчатского краба и три литра красной икры. В общем, ни-че-го: ставить на стол было совершенно нечего.
Когда мужчине, а особенно офицеру, нечего есть, он становится сука нудной скотиной вспыльчив и непредсказуем. Поэтому Фаина Петровна решила вечером налепить народной гарнизонной еды — пельменей. О, пельмени! Советские магазинные пельмени не ели даже очень голодные и невоспитанные дальневосточные собаки. И в каждой приличной семье хранились в морозилках по паре килограммчиков этой рукотворной еды. Так вот лепление пельменей женами частенько принимало метафизический характер. Это был девишник и сеанс у психотерапевта одновременно. Фаина Петровна ангажировала на вечернюю лепку мою юную маму и мичманшу Риту с первого этажа. Благо что все три мужа собирались аки тати в ночи Родину защищать.
Ритин муж заслуживает отдельной пары строк. Он был флегматик и социопат, но так много пил, что казался общительным ©. Он мог вынести со склада все что угодно, и точно знал где находятся закрома родины. Но Рите не говорил. На этой почве у них часто возникали разногласия. Весь двор каждое утро их слушал: у Риты был такой громкий голос, что долгое время моя юная мама думала, что её мужа зовут Тыохренел.
С самого начала вечера всё пошло не так: мама достала дефицитный раствор для химической завивки, а гадкая Рита достала ящик дефицитного пива. Вы, дети, наверное не знаете, что в начале семидесятых пришлого века все поголовье тётенек мечтало бать похожими на изобильно кудрявых солисток Бони-М? А, ну еще буржуазная стрижка «сессун» была. Но бони-эмами ходить было практичнее, опять же на шампуне экономия. Так вот Фаина Петровна, обладательница скромного рыжего хвоста на макушке хотела кудрей. И пива. Женщины хлопнули по стакану, навертели Фаине Петровне коклюшек, поставили таймер на сорок минут, чтобы пациентка не облысела и приступили к пельменям. О том что таймер оказался сломанным рукастым Мамедовым, женщины в тот момент не догадывались.
К концу ящика пива и, внезапно, двух литров рябиновой настойки, Фаина Петровна почувствовала невыносимый дискомфорт в области малого таза и ушла в уборную пудрить нос. Через минуту остуда донеслось жуткое: -Аааааа. — Это Фаина Петровна обнаружила свое румяное отражение в зеркале. Отражение было в муке и, о ужас, в коклюшках.
После мытья головы выснилось, что часть волос спасти не удалось. Да что там, огромную часть не удалось. Особенно слева. Фаина Петровна выла пароходной сиреной, мама варила в терапевтических целях пельмени, а Ритка брила подругу наголо.
Горькое горе надо было заесть. Женщины накрыли на стол и стали утешать Фаину Петровну. Пока не съели всё что успели слепить. Рябиновая же, напротив, никак не заканчивалась. Барышни поискали глазами чем бы смягчить настройку, ничего кроме миски с хорошо перченым фаршем не наблюдалось. Фаина Петровна закусывать сырым мясом категорически отказалась: «не понимаю я, говорит, этой корейской кухни». Достала с антресоли завяленную наглухо прошлогоднюю корюшку и укусила её поперек туловища. — Хрусь — отчетливо донеслось изо рта. — Ой, — сказала Фаина Петровна. И уронила на пышную грудь передний зуб. — Аааааа, — опять пожалели женщины Фаину Петровну и, не в силах сдержать свою радость чувство сострадания, попадали лицом прямо в фарш. После чего Рита сбегала домой и принесла бережно укутанную в байковую ветошь бутылку пшеничной. И все опять стали утешать Фаину Петровну. И утешали до первых петухов.
А утром капитана встретила лысая и абсолютно кривая, как график боевых дежурств, жена.
-Зайчоныш, — тревожно сказала она и посмотрела глазами в норд и ост одновременно, — мы с девочками тут лепили, лепили… и вот. — И застенчиво улыбнулась. Каптри уронил челюсть, фуражку, три банки бычков в томате и, рыдая от смеха, провыл: -Ты что брови выщипала? — И уполз в судорогах на кухню, юморист.
Фаина Петровна всю четверть вела уроки в тюрбане на обнаженную голову и каждое утро приклеивала зуб на контрабандный бублегум. А потом подошла очередь к зубному врачу.
Что такое очередь, дети, дорогая редакция расскажет вам в другой раз.
автор неизвестен
Комментарии (0)