Очередь

Москва. Конец восьмидесятых годов. Эра очередей. Очереди за всем, очереди короткие и длинные, но чаще длинные, самые длинные, конечно, за водкой!

Ближе к открытию, к двум часам дня очередь вырастает ещё больше. Она изогнулась, как большой, гигантский червяк, который опутал маленький, старый магазинчик и небольшую площадь перед его входом. Очередь шевелится, переминается с ноги на ногу, кто-то молчит, кто-то разговаривает, а кто-то даже читает. В очереди разные люди. Для одних водка смысл жизни, для других лишний заработок, а для третьих «лекарство» от тоски и скуки, а кому и просто развлечение…

Пробило четырнадцать ноль-ноль, а магазин не открывают, выдерживают паузу. Люди начинают нервничать, нервозность передаётся всей очереди. Начинают возмущаться, особенно середина. Первые не переживают, они стоят молча. Знают, что им достанется на все сто процентов! Задние тоже молчат, им просто не на что рассчитывать, но надежда, как говорится, "умирает последней"… и они будут стоять! Стоять до конца!

А вот середина беспокоится, начинают раздаваться недовольные возгласы, ведь кто-то должен начать первым!

- Ну чего не открывают-то?! А? Уже давно два!!! – восклицает высокий худой мужчина с недельной щетиной на лице.

- Да им плевать, что два! – отвечает ему толстяк пенсионного возраста с пустой авоськой в руке.

- Ну, как плевать, как плевать?! – продолжает худой. – Существует же порядок, правила!

- Да плевали они на твои правила! - ответил толстяк. – У них свои правила: не нравится - иди в другой магазин!

- И не говорите… - влезает в разговор старуха с потёртой хозяйственной сумкой.

- Совесть совсем потеряли! Бумагу на них надо писать, вот что!

- А ты чё, бабусь, так переживаешь?! – спросил стоящий позади неё молодой парень лет двадцати пяти. – Неужели так к зелью этому пристрастилась, что невтерпёж?!

Стоящие рядом люди в очереди засмеялись.

- Во… Вам бы, молодым, только над старыми людьми и посмеяться! - ответила бабка. – Вон, какой лось вымахал! Тебе работать надо, а не за водкой бегать!

- Нет, бабуся, ты не уходи от ответа! – продолжал парень. – Неужто такими дозами употребляешь?!

Вместо старухи ответил толстяк.

- Да нет, паря! Она её не пьёт, она её аккуратненько в газетку заворачивает и новый ценник навешивает… Раза в три дороже!

- А ты умный такой, да?! Всё знаешь? – начала злиться бабка. – Я всю жизнь горбачусь! Вон руки, посмотри! Все вены повздувало! Знает он!!! Нажрал брюхо сидючи! Знает он теперь! В бумажку заворачиваю, а хоть бы и заворачиваю! Я же людям пользу делаю! Захочет выпить человек, всякое бывает, а время позднее. Магазины уже закрыты, да и нет там ничего! Куды ж ему деваться?! Вот он и идёт ко мне, а у меня есть! Хоть днём, хоть ночью, а в три раза дороже, это извини… За беспокойство… Вот так!

Толстяк отвернулся и уставился на закрытую дверь магазина.

- Ну ладно, бабуль! – миролюбиво заговорил парень. – Мы же шутим, ты не обижайся, а то стоять так, с тоски помрёшь….

Послышалось клацанье замков, но дверь не открылась, а открылось небольшое окошечко, предусмотрительно сделанное. И в самом деле, зачем магазин открывать, ассортимента всё равно нет! Две бутылки в руки…

Первые, уже довольные, стали отходить, держа в руках свою покупку.

- Какую дают? – спросил высокий мужик.

- Лимонную! – ответил мужчина в кепке, укладывая свои бутылки в замызганную сумку.

Очередь повеселела, стали слышны разговоры, смешки, начались воспоминания, приятные для общего слуха:

- Вот смотри… - обращался невысокий лысоватый мужик лет сорока пяти к своему более молодому приятелю.

- Не знаю, помнишь ты или нет... Да откуда тебе помнить? Молодой ещё! Вот раньше, заходишь в магазин бывало, а там икра в жестяных поддонах!

Мужик начал загибать пальцы.

- Значит, икра чёрная, красная! Салат «провансаль» и грибы, вот в таких…– мужик развёл руки.

- В жбанах железных! Ты понял?! Взял бутылочку, к примеру, и выбирай, что хочешь… Ну, икру редко брали, конечно, селёдку в основном, или килечки, хлебца чёрного, ржаного, и на природу! А? Во, жизнь была!

- Да, хорошо! – соглашается его приятель.

- Ведь всё для людей было! - продолжал лысый.

- Помнишь, аппараты с газированной водой стояли?!

- Помню! В детстве воду из них часто пили, шкафы такие железные! Три копейки опускаешь и пей с сиропом!

- Нет! – перебивает его лысый. – Эти потом такие появились, а сначала тётки торговали, у них вроде прилавка на колёсах был и две стеклянные колбы, а в них сироп. Вот, а помимо газ-воды они же официально могли водкой на розлив торговать! Да! Тут же, и бутерброды у неё: с сыром, с колбасой… Идёшь, к примеру, после получки, подошёл, взял сто грамм и бутерброд. Всё культурно было… Выпил, закусил и пошёл домой! Захотел ещё? Пожалуйста…

- Да, сервис был! – одобрил приятель.

- Пиво! С семи утра продавали! - воскликнул лысый. – Думали о людях! Чтобы, значит, человек перед работой здоровье мог поправить! Во, какая жизнь была! А ты говоришь…

Лысый замолчал, о чём-то задумался, наверное, вспомнил свою молодость, ту прежнюю, беззаботную жизнь, которая уже никогда не вернётся…

А очередь потихоньку продвигалась, двигалась помаленьку… Дошедшие до окошка получали то, к чему стремились. В середине переживали, в конце волновались… Достанется ли?

Две женщины, лет чуть больше тридцати, разговаривали полушепотом.

- Слушай, Зин! Четыре бутылки сразу ставить нельзя! Обожрутся!

- Точно, пережрут! – согласилась Зинка. - Надо спрятать, а то как в тот раз получится! Да мы сами хороши, конечно! Взяли, поставили всё на стол, они и набрались! Один на кухне завалился, второй, прости Господи, в туалете заснул! «Хороший» вечерок был, есть что вспомнить! В общем, две на стол поставим… - предложила рыженькая. - А две к тебе в гардероб спрячем.

- Ну да! – согласилась Зинка. – Слушай, Ир? А этот Сергей, он что, женатый, что ли?

- Да вроде нет…

- Это как "вроде"? – непонимающе спросила Зинка. – Мужик, он или женатый или нет!

- Говорит, что в разводе.

- «Говорит…» - усмехнулась Зинка. – А ты что, в паспорт не заглядывала?

- Да...нет…

- Ну и дура!!!

- Да ладно тебе… - Ира махнула рукой.

- Чего ладно?! Ты что про него знаешь-то?!

- Ну чего я, по карманам у него шарить буду?! Паспорт искать?!

- А хоть бы и по карманам! - не унималась Зинка. – Пока он в туалете дрыхнул, уже бы всё о человеке выяснила, и всё стало бы ясно! Врёт он тебе, или правду говорит.

- Слушай, Зин! Мне твои советы уже надоели, если честно! Я сама разберусь, ты вон своего Вадика давно знаешь?!

- Два года, а что?

- Да ничего! Планы у него какие на будущее?

- Какие планы? – Зинка сделала вид, что не понимает.

- Да не крути! Жениться он думает на тебе, или как?!

Зинка отвернулась, замялась и ответила не сразу.

- Мы не хотим себя обременять семейными узами…

- «Мы!!!» - усмехнулась Ирка. - Скажи лучше, он! Поиграется с тобой, пока не надоест, а потом… - Ирка придвинулась к самому уху Зинки. – Ты меня извини конечно, бросит тебя, как... Как матрац обоссаный!

- Знаешь что! – вспылила Зинка.

- Девушки! Вы брать будете?!!! - раздался голос сзади.

Молодые женщины не заметили, как подошла их очередь, они сразу забыли, о чём говорили и, суетясь, полезли за деньгами.

А очередь всё двигалась. Подходили новые люди, а может, и не новые, а те первые, которые уже оприходовали свою норму, а может просто брали впрок.

Двое молодых ребят пересчитывали деньги.

- Хоть бы на две хватило! – говорил один. – Ну что, Ген... Как?

- Всё нормально! – отвечал второй, который считал деньги. – Аккурат, на два флакона!

- Ну, Ген, я думаю, одну сразу уговорим, а вторую в общагу, к бабам возьмём…

- Нет! – сказал Генка. – Одной мало, надо две принести. Нас же двое. Слушай, Вовк, я только забыл, твоя Светка, а моя Шурка? Или наоборот? Я их на лицо особо не запомнил!

- Конечно, моя Светка! - ответил Вовка. – Шурка же полненькая!

- Так ты что… Мне опять толстую подсунуть хочешь?!

- Ну, ты даешь, Ген! Я, главное, хочу! А кто говорил, что тебе больше полные нравятся?! А? Пышечки там всякие!

- Кто говорил-то?! - Генка задумался. – А, ну правильно … Я говорил, но не до такой же степени! Она ж как бочонок!

- Да не выдумывай ты! "Бочонок"! - перебил его Вовка. – Нормальная у неё степень! Ну, может чуть-чуть нижний бюст большеват, но зато какой верхний, Ген! Ей любая позавидует! Там, наверное, размер шестой, ей Богу, если не больше!

- «ШЕСТОЙ»! - Генка аж чуть отшатнулся. - Да я же её и обнять как следует не смогу!

- Ничего, захочешь - обнимешь! Ты главное, Гена, не сиди сиднем, как музыку включат, пригласи её потанцевать. Ну, а в танце, сам понимаешь…И опять же, не виси ты на ней, как над обрывом! Сочувствие приятное окажи…

- Да она и не почувствует, сочувствие моё… - обречённо сказал Генка.

- А ты сделай, чтоб почувствовала! - не унимался Володька.

- Так чего ей сделать-то, я чё то не понял? – с недоумением спросил Генка.

- Ну, ты прям как маленький, Ген! Всему тебя учить надо! Прижмись поближе там… Щёчка к щёчке прильни и так далее, не волнуйся! Природа сама подскажет! Ну вот, Ген! Наша очередь подошла! Так, бери флаконы, пошли…

Ребята положили бутылки в пакет и быстро зашагали в сторону женских общежитий…

- Эх-хе-хе.. – вздыхает старый дед, опершись на такую же старую клюку.

- Чего вздыхаешь? – спросил молодой мужик, стоящий позади.

- Жизнь свою вспоминаю, сынок…

- Ну и как она, жизнь? В смысле, удалась? - опять спросил мужик, улыбаясь. Он старался этим поддержать разговор и повеселить компанию, с которой он пришёл. Дружки его, стоявшие рядом, стали посмеиваться…

- Да куды там? - ответил дед. – Сколько себя помню, всё хреново было!

- А тебе сколько годов-то, дед? – спросил из компании тот, что постарше.

Дед утёр слезящиеся глаза, посмотрел на молодых людей и, немного подумав, как будто вспоминая что-то, ответил:

- С тринадцатого года я, вот и посчитай.

- Да… - удивился один из парней. – Это тебе семьдесят пять получается!

- Ну да… Точно, семьдесят пять, – ответил дед.

- И что?! Все семьдесят пять лет всё хреново было?! – спросил опять старший из компании.

- Ну не всё, были конечно и хорошие времена, да прошли быстро. Пролетели, как птицы…

Дед опять задумался, опять посмотрел на молодых людей, почувствовал, что мужики ждут от него рассказа, да и делать в очереди больше нечего, только слушай. Дед пустился в воспоминания…

- Молодой был! По девкам бегал… Озоровал. Потом всё же женился…. Потом Война! Будь она проклята! Ну тут, можно сказать, повезло. Я в ПВО служил. Всю войну в Подмосковье просидел.

В сорок пятом Победа! Ох, и как же народ радовался! Голодно, правда, было, но всё одно... Радость великая! Такую войну выиграли! Ну, стали жить потихоньку.

Аккурат помню, в сорок седьмом карточки отменили. В магазинах! – дед покачал головой и прикрыл глаза для полного эффекта. – И в кино ходить не надо! Встань у витрины и любуйся! Только слюнями не захлебнись! Всё появилось! Будто из-под земли выросло! Что только душа пожелает! Всё есть! Только вот беда, денег нету! Такую красоту эту купить. Во как… да и народишко за войну натерпелся, особо и не шиковали. Картошка, селёдка, хлеб, что ещё надо. Ну, молока возьмёшь в обед, с булкой белой, всё ж доступно было. Я помню, как на завод устроился по знакомству! Хорошо зарабатывал! Зарплата, помню, тысяча двести у меня была, ещё сталинскими! Я себе сразу пальто купил, ботинки. Оделся, в общем! Деньги всегда в кармане были! Эх, если бы ещё мозги были! Мог ведь «Победу» себе купить! Мог!!! Она тогда всего шестнадцать тысяч стоила! А так всё прогулял, да на ипподроме проигрывал! Вот тогда хороша жизнь была! Ну, потом «Хрущь» пришёл, деньги поменялись. Ох, и мели всё подряд! Слух тогда по Москве пошёл. За несколько часов до закрытия магазинов объявили! Все прилавки голые были! Ничего не было! Обухи от топоров и те расхватали! Деньги поменялись, и цены тоже поменялись, и не пошикуешь… Хруща скинули, Лёня пришёл. При нем вроде опять наладилось. Жить можно было. При Лёньке как раз на пенсию вышел, маленькая, конечно… пенсия. Но нам с бабкой хватало. Потом всё хуже… хуже… Лёнька помер, и всё! Началось! Тут и «перестройка» эта грёбаная! Будь она не ладна! Ну и всё, приехали…

- Да ладно, дед! Не переживай! – начал успокаивать его молодой мужик из компании. – Всё это временно! Устаканится!

- Да, это для вас временно! - ответил ему дед. – Молодые вы ещё. Посмотрите, чего там дальше будет, а для меня это уже всё, приехали… Эх-хе-хе...

Дед опять вздохнул.

- Обидно…

- Чего обидно, дед?

- Да думал, хоть в старости с бабкой в спокойствии да в сытости пожить! Не думать ни о чём до самой смерти. Ан нет, не получилось! Судьба видать такая, Да…

Дед опять начал утирать слезящиеся глаза…

- Ты не переживай, уважаемый! - опять сказал молодой парень.

- Вон очередь твоя подходит, сейчас домой придёшь, откроешь лимонную, и с бабкой своей по рюмашке хлопнешь! За жизнь вашу совместную, и повеселеет!

- Да нет, сынок, нет бабки, померла бабка... Два года, как померла. Детишек мы не нажили с ней. Не дал Бог. Так что... один я! Вот такая, значит, история…

Дед подходит к окошку, положив аккуратно деньги, берёт свои две бутылки и кладёт их в видавшую виды сумку. Осторожно взяв свою покупку, он медленно поковылял к близстоящим пятиэтажкам …

А очередь движется! Она не стоит на месте, и всё новые люди подходят и встают, встают с надеждой, что сегодняшний день будет удачным…

Вот и подошла очередь толстяка, он быстро достал деньги, ловко схватил бутылки и сунул их в авоську. За ним худой, высокий мужик с недельной щетиной на лице. Он всё зачем-то пытался заглянуть в окошко, наверно хотел что-то увидеть. Спрятав бутылки в карманы пиджака, он быстро зашагал, а у окошка уже стояла старуха, аккуратно укладывала свою покупку. За ней молодой парень, с улыбкой на лице протягивал деньги. Двигается очередь… Не стоит на месте…

Дошёл до окошка, получил, что хотел – значит, день не зря прожит…

Вот такая жизнь была у нас...

25. 06.07 г.

© Copyright: Валерьян Акимов, 2019

Свидетельство о публикации №219100900220