- Слышишь, сынок... - медленно прошептала мать.
Ей давалось трудно каждое слово. Болезнь медленно вытягивала из нее жизнь. Лежала в постели исхудавшая, сухонькая. Михаилу казалось, что это не его мама. С детства помнит ее высокой, крепкой, улыбающейся. А тут…
- Сын, прошу тебя, не бросай Лиду... Нужно за ней приглядеть. Что поделаешь, ну не такая она, как все... Но она наша... Обещай мне... - мать крепко схватила Михаила за руку (и где только силы взялись?!).
Сын при ее словах неприятно поморщился. Невольно взглянул на старшую сестру, которая всегда была себе на уме. Сидела в уголке, играла куклой, хотя было уже под сорок лет, улыбалась, будто здесь праздник какой-то приближается, а не скорбь по уходящей маме...
У Михаила были деньги, бизнес, Мерседес, огромный дом...
Но в этом доме не было места Лиде. Её боялись дети, сторонилась жена, называя «умалишённой». Хотя сестра была тихая, скромная, никого не трогала.
- Ну... знаешь... У меня же семья... а Лида... ну... - начал что-то лепетать, высвобождая руку из маминой крепкой хватки.
- Сын, отчий дом будет тебе... А ей я приобрела трехкомнатную «хрущёвку».
- Где ты взяла деньги?! - Михаил с женой встрепенулись от такой новости. Переглянувшись между собой, даже повеселели.
- Учительницу старенькую доглядела... Я ей есть носила, лекарства... Жалела её, добрым она была человеком. Не думала, что перепишет на меня свою квартиру. Вот я её на Лидуню и оформила, чтобы уголок свой имела. А ты присмотри за ней... прошу... потом твоим детям или внукам будет... Кто знает, много ли веку ей Бог отмерил...
Попрощались с матерью.
Лида, вероятно, и не поняла, что осталась в этом мире круглой сиротой. Брат сразу забрал её в свой дом, а в той трехкомнатной «хрущёвке» затеял ремонт.
- Зачем Лидке такие хоромы? Поживет у нас. А там квартирантов поселим, - радостно делился своими планами с женой.
Таня сначала не против была, что сестра мужа будет жить с ними. Хлопот с ней не было. И целыми днями то в куклы играла, то свои вещи в шкафу перебирала - и постоянно улыбалась. Немного мороз по коже шел, когда наблюдала за ней. Ну хорошо, сегодня она спокойная, а вдруг завтра что-то стукнет в голову?
«Потерпи еще немного», - просил Михаил. А когда прошло полгода от маминого исхода, у знакомого нотариуса оформил на себя и родительскую трехкомнатную квартиру, и «хрущёвку». Подсунул Лиде бумаги - она и поставила какую-то закорючку вместо подписи.
С тех пор жизнь больной сестры превратилась в пекло
Пока Михаил пропадал на работе, его жена издевалась над Лидой. Обзывала, закрывала на целый день в комнате, не выпуская на улицу даже летом, давала ей кошачью еду, кричала, дергала несчастную женщину-ребенка, доводя до слез. А когда однажды влепила Лиде пощёчину, та так испугалась, что не удержалась... и полилось по ногам...
- Да ты не только рассудком обделённая, так еще и желтоструйка?! Мигом из моего дома, чтобы я тебя не видела!
Таня кричала во всё горло без умолку. Злая невестка бросила в пакет Лидины пожитки и вытолкала за ворота.
***
- А где Лида? Что-то её не видно, - вдруг спросил Михаил, когда ложился спать.
- Ушла восвояси! - с возмущением ответила Таня. И стала рассказывать, как его сестра наложила посреди комнаты кучу и закрылась в комнате. - Я едва её достучалась, отчитала немного. А она схватила сумку и убежала. Не буду же за ней гнаться. Нашлась принцесса-обиженка... - Таня презрительно надула губы.
Михаил онемел от неожиданности. Мгновение молчал, что-то прокручивая в мыслях, а потом сказал:
- Ну, ушла так ушла... - и стал смотреть телевизор. - Я в «хрущёвку» квартирантов пристроил, кстати.
Ночь оказалась тяжелая. До утра не сомкнул глаз
Все думал о Лиде. Где она? Куда пошла? Она, как трехлетний ребенок, совсем не приспособлена к жизни. Только когда за окном засветало, провалился в сон. И привиделась мама...
«Я просила тебя, сын...» - лёжа в деревянном ящике, она с укором трясла пальцем.
И этот сон раз в неделю, а все-таки снился. Мучил, терзал, высасывал все соки... Выдержать этих душевных мук Михаил уже не мог. Через два месяца, как ушла Лида, набрал мамину подругу, свою крестную: может, она что знает о сестре?
- Что, Мишка, совесть загрызла? - вместо приветствия прошипела тетя Оля. - Хорошо, что я в тот день к твоей маме шла, так там Лиду и застала. Побитая, перепуганная. До сих пор не могу понять, как тот несчастный ребенок забрёл в такое место?! У меня она, у меня. Присмотрю я за ней, и квартиры мне ее не надо. А ты живи со своей совестью. Молись, чтобы при разуме и на своих ногах век дожить!
- Ой, тётка, хватит вам уже!.. - поморщился Михаил и бросил трубку. И облегченно вздохнул: сестра пристроена, можно дальше спокойно жить и не мучиться.
Лиды не стало буквально через каких-то два месяца. Её забрала та же болезнь, что и маму. Брат на церемонию прощания не пришел - много хлопот по бизнесу...
С тех пор прошло десять лет. Михаил бессильно лежит на кровати и стонет. Болит все тело, а больше всего ноет душа. К нему в комнату не заходит жена, она давно за стенкой с новым кавалером живёт. Не видит Михаил и взрослых детей. А если те и навещают, то брезгливо морщатся: «Опять насмердел...» Михаил, как и его кровная родня, медленно таял...
И вот как-то зашла жена, подсунула ему бумаги: «Поставь подпись, надо порядок с бизнесом навести...» Бессильной рукой черкнул. Пригляделся потом - а это дарственная на дом. Поздно, подписал себе приговор. А во второй раз - отдал права собственности на фирму. Вот тогда вспомнил и маму, и Лиду. По его осунувшимся от болезни щекам катились слезы.
«Простите... простите...» - шептал про себя.
Комментарии (1)