Болела Валентина часто. То спину прихватит, то плечо. То голова болит три дня кряду, то кишечник подводит.
Началось это давно. Когда? Сразу, как вышла замуж. А сейчас, слава богу, тридцать лет с того момента прошло. Двое сыновей взрослых. Внуки. Муж…
Муж считал Валентину гибридом робота-пылесоса, мультиварки, психолога, электронного ежедневника и нянечки. Не только для детей-погодков, но и для него самого.
Нет-нет, Валентина не была хранительницей домашнего очага. Обычная женщина, которая работает, а после работы встает к плите — ужин, потом к раковине — мыть посуду, потом к пылесосу — пыль по углам, потом садится наконец… Но не отдыхает, а помогает делать уроки детям. Дети выросли быстро, это да. Но их сменили внуки.
Счастливая, в общем, семья.
Вот только Валентина без конца болела. Внятных причин ее многочисленных болезней врачи не находили. Нечему там болеть, говорили они. Идите к психотерапевту. Как будто она ненормальная какая-то.
Однажды ночью Валентина проснулась от сильной, кинжальной боли в животе. Вызвала себе скорую — привыкла справляться с любой напастью сама. Ее отвезли в приемное отделение, врач посмотрел так и эдак, взял анализ крови и даже сделал срочное УЗИ.
А потом сказал — вам не ко мне. Вам к этому доктору. И дал визитку. Валентина поняла: снова ей психиатра советуют.
Но после той бессонной ночи ей стало так страшно, что она и в самом деле набрала номер тогоо доктора с визитки и записалась на прием.
Чуда, конечно, не случилось. Но Валентина медленно начала меняться.
Пила какие-то таблетки, вечерами что-то писала в тетради — домашние не интересовались, чем она занята, но поглядывали косо — отчего не на кухне, почему не на своем привычном женском посту? А Валентина делала домашнее задание, которое психотерапевт сказал выполнять регулярно.
Так Валентина познакомилась со своими чувствами.
Однажды вся семья собралась за столом, был какой-то праздничный день. Мужчины принялись вспоминать любимого пса, который прожил с ними двенадцать лет и умер — то ли от болезни какой, то ли от старости. Хорошая была собака, славная. Все сошлись на том, что ужасно ее не хватает, хоть и прошло уж несколько лет после потери любимца.
Однажды вся семья собралась за столом, был какой-то праздничный день. Мужчины принялись вспоминать любимого пса, который прожил с ними двенадцать лет и умер — то ли от болезни какой, то ли от старости. Хорошая была собака, славная. Все сошлись на том, что ужасно ее не хватает, хоть и прошло уж несколько лет после потери любимца.
Где-то в Петербурге
Валентина взглянула на мужа и увидела у него на лице слезы. Это у него-то, который ни разу не выразил никаких эмоций по поводу болезней Валентины, да и каких бы то ни было мало-мальски важных событий в их семье, от рождения сыновей до момента окончания ими институтов!
Муж скучал по любимой собаке.
Тогда Валентина кое-что поняла. И молчать не стала.
— Если бы меня любили хотя бы вполовину, как эту собаку, возможно, я болела бы меньше…
Ее, конечно, обозвали бесчувственной истеричкой. Хотя это вообще-то два взаимоисключающих определения.
Муж, конечно, встал из-за стола и ушел из дома, хлопнув дверью. Пошел проветриться.
Сыновья, конечно, обиженно притихли.
Никто не догадался обнять Валентину. Сказать ей несколько теплых слов.
Точно так же, как никто не предложил ей помощь в мытье посуды после. И в других домашних делах.
Я встретила Валентину через три года после того вечера. Что-то в ней неуловимо изменилось. Похудела, посвежела. Да еще глаза стали другие — исчезла вечная печаль во взгляде. Даже морщинки будто разгладились.
Она развелась с мужем. Муж во всем винил психолога-разлучника и совершал малоэффективные попытки освоить стиральную машинку и самостоятельное приготовление яичницы с сосисками. Преуспел, со слов Валентины, мало. Пытался «наладить отношения» с женой. С тем же успехом, что и приготовление гречки, когда она сначала выкипела, а потом пригорела к дну кастрюли. Очень уж было заметно, что цель его — не повиниться перед супругой и не попытаться дать ей немного человеческого тепла, а вернуть Валентину в удобное ему состояние гибрида мультиварки и гладильной доски. Чтоб гладила одновременно и рубашки, и нежное эго своих мужчин.
А Валентина жила одна. И была счастлива.
Она, кстати, завела собаку. Которая души в ней не чаяла. Еще Валентина общалась с внуками. Без героизма: лепку макетов города будущего из природных материалов и освоение математики она оставляла родителям. А сама делала то, что нравилось и ей, и детям: читала им любимые сказки, ходила в парк поесть мороженого и покататься на карусели, да еще — погладить лошадей.
«Однажды я поняла, что заслуживаю жить не хуже, чем наша собака» — задумчиво сказала Валентина.
И мне кажется, она совершенно права.
Что думаете?
Комментарии (29)