Я очень люблю мой Крым. Это уникальное место, где есть всё.
Древние греки считали этот полуостров местом, созданным богами для воспитания своих детей-полубогов. Тут обучался Геракл у кентавров, тут есть леса, степи, горы, гейзеры, крепости... И за эту землю воевали испокон веков.
К чему я это говорю? К тому, что исторически здесь безумное напластование цивилизаций, владетелей, памятников. И слишком много крови за эту землю пролилось во всех эпохах.
Поэтому на вопрос "Чей Крым?" есть только один ответ: Крым наш. Тех, кто здесь живёт. И мы, живущие здесь, должны выбирать, кто нас будет защищать, кто даст нам возможность пользоваться нашей землёй, кто будет инвестировать в эту землю.
Только на моей памяти Крым входил в три совершенно разные страны.
1. Страна первая, СССР
Мне достаточно лет, чтобы помнить, как тут жилось при СССР, когда формально Крым был в составе Украинской ССР. Но это было на уровне официоза, не более и не глубже, потому что полуостров никогда не был национальным. Он был всесоюзной здравницей, сюда приезжали со всех концов великой страны. Отлично помню, как после школы я на Новом пляже Евпатории разговорился с заезжими мотоциклистами. Они приехали на своих ИЖах и КАСИНУСах из Тюмени – и меня тогда поразило расстояние, которое обычные советские люди легко преодолевали даже на своих двух колесах. Потому что страна была своя – и в любом ее уголке ты был желанным гостем.
Во времена СССР и отсюда можно было выбраться куда угодно. Я ходил в турпоходы по Абхазии, ездил в Закарпатье, побывал в Самарканде и Бухаре.
Работая на заводе в Симферополе я знал, что наша продукция идёт в Свердловск, Ленинград и Североморск. К нам приезжали прикомандированные спецы с ХАРТРОНа (Харьковское НПО по производству систем управления ракетной техники) – и это было естественным, нормальным делом.
И в 91-м в Крыму голосовали на первом Референдуме за восстановление автономии в рамках Союза. Немыслимо было представить, что Москва может стать не нашей столицей.
Мы надеялись на сохранение того, что было, ещё и потому что политическое большинство в Крыму составляли коммунисты, приехавшие сюда со всей страны к тёплому морю и в хороший климат.
2. Страна вторая, Украина
Первое время было неощутимо, что бывшая страна погибла. Бытовых проблем выше головы – купонокарбованци с астрономической инфляцией; цены менялись два раза в день; ночная стрельба воюющих банд. Не до политики. Но на выборах лидерство долгое время держал глава крымских коммунистов Грач, все остальные политические силы не имели ни малейших шансов. Ни националисты, ни демократы.
Первый звоночек раздался, когда в Севастополь припёрлись корабли НАТО и пошли разговоры о ликвидации базы ЧФ РФ в Крыму. Это звучало дико, немыслимо, бредово. До такой степени немыслимо и бредово, что не укладывалось в голове и казалось шуткой.
Рост национализма на материке воспринимался как шоу клоунов в вышиванках, а русофобия была где-то там, в маргинальной части населения. Главная наша ошибка той поры заключалась в том, что мы не восприняли всерьёз украинскую угрозу. Думали: чушь, бред, так не может быть никогда.
Ведь все мы – русские, украинцы, татары, греки – еще праздновали одни и те же праздники, пили одну и ту же водку, чествовали одних и тех же ветеранов. Какое УПА? Этих недобитков наши отцы ещё хрен знает когда в стойло поставили; Украина во время Великой отечественной претерпела столько горя, что, казалось, иммунитет от нацизма у нее должен быть на клеточном уровне.
Так казалось отсюда, из Крыма – и это оказалось миражом.
Оказалось, что русофобия вполне может стать движущей идеей, что из русского Севастополя русский флот можно попытаться выгнать, что носитель русского языка становится меньшинством, подавляемым другим меньшинством.
Кульминация произошла во время госпереворота в Киеве – когда страна-наследница УССР вдруг отказалась от своего прошлого. И мы тогда прочувствовали угрозу своему укладу и образу жизни.
Как-то неожиданно возникли люди, требующие кричать "Слава Украине! Героям слава!" и набрасываться в припадке ярости на "москалей". На нас – потому что мы и есть москали, которых было решено выдавливать не мытьем, так катаньем с родной крымской земли.
И наш выбор стал очевидным – нам стало сильно не по пути с нацистским Киевом.
3. Страна третья, Россия
Сейчас украинские и мировые демагоги говорят, что Россия оккупировала Крым. Но это чушь.
Россия освободила полуостров от украинизации, от ненависти ко всему российскому и советскому, интернациональному, научному и производственному. Освободила по нашему желанию, по нашей просьбе и в полном согласии с нашими надеждами.
Мы в 1991-м ушли от понятия "столица нашей Родины – Москва" не по своей воле. Но вернулись в это понятие – по своей.
Мы ушли из советской страны, а вернулись в капиталистическую. Но даже это не самое важное. Самое важное – что мы снова дома.
Были ли готовы мы в 2014 защищать свой выбор? Да, были. Я не сторонник крови, но если бы потребовалось пролить ее "за Родину, за Москву", мы бы ее пролили.
Крым снова стал многонациональным – уйдя от украинской национальной ереси.
Огромная российская федеральная программа по восстановлению нашего хозяйства, разрушенного "украинским пануванням", действует и даёт свои результаты.
И при всех текущих российских перегибах остаётся надежда на возрождение социального государства на новом уровне.
Комментарии (0)