В прошлом году мой муж покупал в Петербурге машину у консервативной женщины, за наличные. Документы уже оформили, все сделали, он стоит перед ней и достает деньги. В это время на меня в деревне падает кирпич. Натурально кирпич и - на голову. Вернее, полкирпича, лежавшие наверху минипарника, чтобы придавливать на нем пленку. Удар по голове, я с корточек заваливаюсь немного вбок, не понимаю на мгновение, где верх, где низ, где этот самый бок. У меня полное ощущение, что на голове мокрое пятно - кровь. В глазах нормально, но боль именно в месте удара, на поверхности кожи, чудовищная. Я кричу. Знаю, что в доме свекровь. Кричу еще - ее не слышат. Понимаю, что, если не дойду до дома и не зайду внутрь, могу часа два пролежать в огороде. И никто не зайдет, потому что на участке алабайка бегает. И врач ни один не зайдет. Телефон у меня рядом, я набираю мужа и, все еще уверенная, что у меня размозжена голова, быстро кричу ему, что на меня упал кирпич и я сейчас буду вызывать "скорую" и не знаю, что делать, если не смогу загнать собаку.
Муж стоит с деньгами в руках и не знает, что сказать. Он не может бросить трубку - а вдруг это вообще последние слова, которые он от меня в своей жизни слышит? Но и говорить не может, потому что женщине, продавшей машину, то есть, только что переоформившей ее в МРЭУ на моего мужа, становится плохо: у нее краснеет моментально лицо, трясется подбородок, она хватается за сердце, потому что решила, что стала жертвой аферы. Просто не могла поверить, что это не спектакль. И уже сама стала заваливаться на стенку, хотя машина, надо сказать, копеечная, 115 тысяч, что ли, она стоила, ей 20 лет. Вряд ли в Петербурге нынче ради таких денег устраивают такие спектакли.
В общем, кое-как разобрались. Я немного осмотрелась и поняла, что не погибаю и даже могу ходить сама. Пришла домой, обработала рану, приложили холод. Выскочила сразу шишка где-то 2,5х2,5 см, на ней была содрана кожа, крови - пара капель, хотя казалось, что шла ручьем. Я даже в "скорую" не звонила и не поехала в больницу. Продавец машины, заполучив деньги и потом услышав еще один наш с мужем разговор, долго еще не могла прийти в себя и тараторила мужу в ухо, как она была уверена, что ее в первый раз в жизни надули. Муж даже обиделся, потому что лицом он на афериста ну никак не похож.
Меня удивило тогда и совпадение событий, и чудовищный градус недоверия в обществе. Много об этом и писала, и говорила, но на практике с патологическим страхом перед мошенниками сталкивалась редко и всегда поражалась. Например, когда мы покупали маме квартиру у пенсионерки, он так волновалась, что мы забеспокоились о ее самочувствии. Она все крестилась и смотрела на нас мокрыми глазами: "Только не обманите, умоляю вас ради бога, только не обманите, я инвалид". И показывала нам от природы сухую руку на подвязке. Мы с мамой очень обиделись. Мама переживала еще больше, ведь деньги-то наши. Она сама пенсионерка и всего боялась. Я - известный в городе журналист. У продавца еще и агент была. Но она так переживала, что мы сами испугались, не сразил бы ее удар до приезда в Регпалату.
Люди сегодня стали больше друг другу доверять. Но все равно патологически подозрительны. В электричке боятся отойти в туалет и оставить пакет с продуктами без присмотра. Как будто в Петербурге в 2019 году кто-то ради пакета с продуктами будет прыгать на ходу из электрички. Людей надо лечить от недоверия. Это едва ли не главное предписание для современного российского общества. Недоверчивы до инфаркта.
Комментарии (0)