Следователь по делу о смерти артиста подтвердил версию о его насильственной смерти
В январе исполняется 80 лет со дня рождения самого популярного во времена позднего СССР человека в нашей стране – Владимира Высоцкого: его песни звучали в каждом доме по всей стране.
Но вот, что поразительно. До сих пор точно не известно, отчего именно умер народный кумир. Запись в заключении о смерти гласила: «Острая сердечно-сосудистая недостаточность». Однако…
Википедия пишет о причине кончины поэта так: «В ночь на 25 июля 1980 года, на 43-м году жизни, Владимир Высоцкий скончался во сне в своей московской квартире от острой сердечной недостаточности. Непосредственная причина смерти остаётся спорной, так как вскрытие (по настоянию отца поэта) не производилось».
Циркулировали самые разные слухи: и самоудушение, и смерть от наркотиков, и злоупотребление алкоголем и т.д.
В недавнем фильме Первого канала «Высоцкий. Спасибо, что живой», о котором в свое время уже писало «Столетие», – подробно рассказывалось о трагедии поэта, однако никакого отношения к событиям реальной биографии народного барда эта картина не имеет.
Фильм основан на подменах, настоящие конфликты замещены фальшивыми. «Нет главного – правды. Продюсеры Первого канала воспользовались Высоцким, как когда-то бессовестно им пользовались некоторые «друзья», – такой вывод содержался в этой статье. По фильму получается, что Высоцкий погиб вроде бы от наркотиков. Хотя от наркотиков просто так не умирают. Умирают от передозировки. Но ее не было. Так что же было?
Между тем еще в 2015 году, спустя 35 лет после смерти Высоцкого, сенсационную версию его гибели выдвинул Павел Николаев (он ее озвучил во время интервью телеканалу «Россия»).
В то время он был участковым дома, где жил Высоцкий, в чине капитана милиции и проводил дознание по поводу смерти поэта.
Николаев считает, что Высоцкого неумышленно убили его «друзья».
А недавно в сети со ссылкой на сайт EG.RU появилась еще одна версия интервью того же Николаева, в котором он приводит подробности гибели поэта. Причем в компетентности Николаева сомневаться не приходится, он награждался как «Лучший участковый Москвы» и дослужился в милиции до чина полковника.
«В 80-м, – рассказал он, – я вплотную столкнулся с окружением Высоцкого. И мне стало жаль этого человека. Он окружал себя такими в кавычках “друзьями”! Перед Олимпийскими играми Москва обезлюдела. Известие о смерти Высоцкого пришло, будто гром среди ясного неба. Мне – указание от начальства: обеспечивать общественный порядок у его дома.
Я стоял во дворе и наблюдал за обстановкой. Естественно, видел, кто приезжал. Прекрасно понимал, что на автомобилях с крутыми номерами прибывали работники КГБ и МВД. Я был уверен, что смерть будут расследовать специалисты рангом повыше моего. И был крайне озадачен, когда почти через месяц мне на стол легли рапорт инспектора уголовного розыска и протокол осмотра трупа Высоцкого. Почему через месяц – не знаю. Скорее всего, они находились где-то на рассмотрении.
– Вот тебе, товарищ капитан, месячный срок. Проверяй и доводи до конца, – сказал начальник отделения милиции.
Я стал внимательно знакомиться с делом. Оказалось, в морг труп не возили и вскрытие не производилось. Свидетельство о смерти тоже не оформлялось.Кроме двух бумажек – ничего!
Мы не могли даже взять копию свидетельства о смерти Высоцкого в загсе. Уголовного дела ведь не было. Оригинал свидетельства о смерти – на руках у родственников. При этом меня сильно тревожили упоминания в рапорте участкового о следах на запястьях и ногах тела Высоцкого.
Что я должен был делать в первую очередь, к кому обратиться? Конечно, к родственникам. Звоню матери Высоцкого. Приношу ей соболезнования. Но Нина Максимовна наотрез отказалась вступать со мной в беседу. Пошел к ней на квартиру.
После отказа говорить со мной, вынужден был сказать: «Вы что, не хотите узнать правду о смерти вашего сына?».
Она посмотрела на меня как-то отстраненно и заявила: «Не чета тебе, капитан, люди меня опрашивали. Полковники из КГБ! Никто с тобой разговаривать не будет».
Выяснилось, что именно мать Высоцкого после его смерти запретила проводить вскрытие. От Нины Максимовны удалось узнать, что в шесть часов утра 25 июля часа два ее опрашивали люди из КГБ. Затем в квартиру вошли сотрудники МВД. Тоже долго беседовали с ней. И только часов в 11 туда допустили инспектора уголовного розыска из 88-го отделения милиции – для осмотра и описания трупа.
Плохо, когда родственники не дают получить объективные данные о смерти. В частности, провести вскрытие тела. Значит, им есть что утаивать. Допускаю, что таким образом не хотят выносить сор из избы.
Первые подозрения
К тому времени у меня уже были подозрения, что Высоцкий умер не своей смертью: ребята из общежития консерватории, оно как раз напротив его дома, рассказали, что в ту ночь Владимир находился в квартире не один...
Но нужно было что-то предпринимать. Я решил пойти в Театр на Таганке, к Любимову. Он наотрез отказался общаться. И я отправился бродить по театру. Разговорился с рабочими сцены, в бухгалтерию зашел. За полтора часа понял: не все гладко в этом театральном коллективе. Отношение к Владимиру Семеновичу оказалось полярным. Письменных объяснений в театре ни у кого не брал. Прекрасно понимал, что веду дознание, а расследование еще впереди.
Приезжал на Таганку дважды. Одна из служащих рассказала о концертах Высоцкого. С кем и как он их проводил. И что незадолго до смерти Владимир бросил пить с помощью медикаментозных средств. За несколько дней до трагедии он был приглашен на концерт на чьей-то госдаче. И там произошло то, что ему не понравилось. Высоцкий рассказал о случившемся своим друзьям. Собирался даже песню об этом написать.
И буквально сразу его вызвали в КГБ. После чего Высоцкий сделал вывод: в его ближайшем окружении – гэбэшный стукач. Вот тогда-то Высоцкий сорвался по-крупному, снова запил.
...В ту последнюю для Высоцкого ночь в его квартире выпивали. Было несколько человек, в том числе женщины. А легендарный актер, когда выпивал, был, мягко говоря, очень приставучим.
История развивалась так: где-то в промежутке с 23 часов до начала первого ночи эти «друзья», решив, видимо, остудить пыл Высоцкого, связали его по рукам и ногам и положили на лоджию.
Об этом я узнал от актера Янкловича (администратора Театра на Таганке – прим.ред) и врача-анестезиолога Федотова, опрос которых проводил. Они сами все это написали, засвидетельствовали свои показания. Испугались жутко. Почувствовали, что им грозит расследование по уголовному делу.
Так все и было – оставили друга на лоджии. А сами в это время пили, разговаривали. Вспомнили о Высоцком только около четырех утра. Сунулись, а он уже холодный. Перенесли тело в комнату, развязали, вызвали мать. И до шести утра вели переговоры. Потом пошли звонки разные – друзьям, в милицию, в «скорую» и так далее. Стали стряпать медицинские справки, свидетельство о смерти.
Вспоминаю, как во время разговоров с «друзьями» выяснилось, что тело Высоцкого уже после смерти трогали, переносили. Хотя признаваться в этом никто из них не хотел. Во время беседы со мной эти люди множество раз ошибались, проговаривались, юлили. Чувствовалось, что на беседу они шли подготовленными, чтоб лишнего не сболтнуть. Видно было, что сговорились.
Когда побеседовал со всеми, стало понятно, что у Высоцкого слабые сосуды и связывать его надолго ни в коем случае было нельзя, только минут на 10 – 15. Не больше! Между прочим, «друзья» эти очень хорошо были осведомлены о слабых сосудах Владимира. И что контролировать его нужно буквально каждую минуту.
Но, по их словам, «не догадывались», что все может так печально кончиться. Хотя Федотов – профессиональный врач. В материалах дознания не акцентировалось внимание на том, чем именно связывали Высоцкого. Для возбуждения уголовного дела нужен был сам факт связывания.
«По неосторожности?»
Основной мой вопрос к судмедэксперту следующий: можно ли было связывать человека с такими слабыми сосудами? И была ли прямая связь между связыванием и смертью? То есть я четко высказал мысль об убийстве по неосторожности.
Пришлось писать заявление начальству на продление расследования. Никак не укладывался в отведенный срок. Тем временем судмедэксперт дал свое заключение – по всем вопросам утвердительный ответ.
Самое важное, что во время связывания произошло сдавливание стенок сосудов, что привело к обширному кровоизлиянию. Поэтому родственники и не давали разрешение на вскрытие. Выгораживали друзей или боялись чего-то? Кто же теперь скажет?
Но факты – вещь неоспоримая. После того как Янклович и Федотов написали показания, я высказал все, что о них думаю. И написал рапорт на возбуждение уголовного дела в отношении этих двух товарищей. По факту убийства по неосторожности.
А ровно через сутки меня вызывают к руководству. Убеждают подписать отказ в возбуждении уголовного дела. Через сутки компромисс с начальством мы нашли: от возбуждения мне пришлось отказаться, но папку со всеми собранными материалами я забрал с собой. Документы эти до сих пор хранятся в моем архиве. Остаюсь при своем мнении: возбуждать уголовное дело тогда было нужно.
Почему дело прикрыли? Скорее всего, кто-то наверху дал команду. Естественно, по согласованию с семьей Высоцкого. Возможно ли, что его смерть связана с КГБ? А зачем Комитету его убирать? К тому времени он достаточно плотно вписывался в общественную жизнь.
Диссидентом не стал. Иногда слышу, что Высоцкий был сильным мужиком. Если судить по песням, по голосу, то – да! А если по жизни... Наркотики – это сила, что ли? Сначала – безволие, слабость, потом – болезнь. Хотя ведь можно было лечиться. Понятно, что риск оказаться в подобной ситуации при малейшем стрессе очень велик. Но загубить себя к сорока годам? И где же тут сила?
Позже я узнал, что Федотов и Янклович вскоре после смерти Высоцкого уехали из страны. Один – в Израиль, другой – в США. Боялись продолжения следствия. Но правда, какой бы тяжелой она ни была, все равно свой путь к людям найдет...», – такой вывод сделал из своего рассказа Павел Николаев.
Или «речь идет об убийстве…»
Версии о том, что Высоцкий умер не своей смертью, выдвигали и другие. О проблеме артиста с наркотиками писала в свое время еще его жена Марина Влади в автобиографичной повести «Владимир...». Говорили, что Высоцкий не справился с алкогольной зависимостью. Ведь он не раз предпринимал попытки побороть страшную болезнь, ложился в больницы. Его личный врач Анатолий Федотов вспоминал: «Несколько раз я делал "вшивку". Володя следил: сколько таблеток, на какой срок. Он привозил их из-за границы…».
В передаче телеканала, посвященной гибели Высоцкого, прозвучало одно очень важное свидетельство Ольги Свиридовой, гражданской жены близкого и преданного Высоцкому друга – Всеволода Абдулова:
– Сева сказал мне тогда: « 24-го июля я приехал к нему. Ничего не предвещало беды. Все было нормально. Уехал я от него вечером. Все было хорошо. Утром 25-го мне позвонили и сообщили о смерти Володи. Я собрался и поехал туда. ...Считаю, что речь идет только об убийстве. Люди из окружения. Он умер не своей смертью. Ему помогли...».
На эту же тему по телевидению было озвучено еще одно свидетельство: соседа Высоцкого по дому. По его словам, в шампанское, которое пили в тот вечер в квартире Высоцкого, якобы был подмешан яд.
Однако, поскольку вскрытия не проводилось, то такой факт установлен не был.
Писатель Федор Раззаков написал на тему гибели Высоцкого целую книгу.
«Возможно, – утверждает он, – кому-то было выгодно то, что Высоцкий «на игле», в полной зависимости, и годы его сочтены. Думать, что здесь обошлось без КГБ, наивно. Предположим, Высоцкого не хотели сажать за наркоту, чтобы не делать его в глазах народа “узником”.
Но почему его не лечили от наркомании и не перекрыли доступ к наркотикам? Почему последние дни он провел в агонии, а его не везли в больницу друзья-врачи, которые по какому-то неписаному правилу отвечали за здоровье барда? Уверен, что в архивах КГБ есть ответы на многие вопросы», – утверждает Раззаков.
Однако обвинять КГБ в распространении наркотиков и потворствовании наркомании Высоцкого – полная чепуха! Во-первых, поэт не был диссидентом, у него был заграничный паспорт, и он много раз свободно выезжал за границу.
А тем, кто был у КГБ «под колпаком», в те времена такого не позволяли. Смерть Высоцкого наступила в год Олимпиады, когда руководству СССР совсем не нужны были скандалы или народные волнения, которыми обернулась бы смерть любимого в народе барда.
Ведь в день похорон артиста площадь перед Театром на Таганке была переполнена народом, проститься со своим кумиром пришли десятки тысяч москвичей.
Марина Влади сказала одному из друзей мужа Вадиму Туманову:
«Вадим, я видела, как хоронили принцев, королей, но ничего подобного не видела!..».
«Забирайте его утром!»
Итак, никакое «ужасное КГБ» не могло быть причастно к убийству Высоцкого, если оно и в самом деле произошло. Но кто же тогда? И тут снова упоминают о враче Федотове и других, кто был рядом с поэтом в ту роковую ночь.
В уже упомянутой книге Федор Раззаков пишет, что накануне гибели поэта «Федотов и Янклович заехали в Институт имени Склифосовского, где Федотов попросил у врача Леонида Сульповара хлоралгидрат для Высоцкого – видимо, получение препарата легальным путем должно было обеспечить алиби Федотову.
Это довольно токсичное лекарство назначают при перевозбуждениях, однако оно противопоказано больным с нарушениями функций печени и почек, а также при заболеваниях сердечно-сосудистой системы. У Высоцкого эти болезни были. Сульповар отказался выдавать лекарство. Однако просителям удалось-таки уговорить…
Оксана Афанасьева (последняя девушка Высоцкого – прим. ред.) вспоминает:
«С одной стороны, он (Федотов) колол успокаивающее, снотворное, а с другой – вводил тонизирующие препараты. Он делал настолько странные вещи, что даже я удивлялась…»
Высоцкий должен был замолчать навсегда, но этого не случилось. Причем, по случайности. Дело в том, что сосед Высоцкого по подъезду Валерий Нисанов (он жил двумя этажами выше – на десятом) тоже не доверял Федотову.
Поэтому вечером 23 июля он позвонил все тому же врачу Склифа Сульповару и попросил его приехать к Высоцкому. Тот согласился и взял с собой еще и Станислава Щербакова. Именно эти двое и предотвратили в тот день возможное убийство Высоцкого.
Вот как об этом вспоминает Щербаков: «Когда мы узнали, в каких дозах и в каких смесях хлоралгидрат будет применяться, мы с Леней стали на дыбы! Решили сами поехать на Малую Грузинскую. Реанимобиль был на вызове, мы сели в такси. Приезжаем, открывает дверь какая-то девушка. На диване под одеялом лежит человек… Это был Федотов – тогда я в первый раз с ним столкнулся…».
Судя по всему, Федотов должен был накачать Высоцкого хлоралгидратом и оставить одного. После чего врач должен был лечь спать, чтобы обеспечить себе алиби: дескать, все произошло без его ведома.
А подтвердить это должен был свидетель – Оксана Афанасьева, та самая девушка, которая открыла нежданным гостям дверь. Именно такая ситуация и произойдет два дня спустя, когда Высоцкий все же умрет.
Вернемся к рассказу Щербакова: «… видим: Высоцкий в асфикции – Федотов накачал его большими дозами всяких седативов. Он лежал практически без рефлексов… У него уже заваливается язык!.. Видим, что дело очень плохо. Но ведь и Федотов – реаниматолог-профессионал! Я даже не знаю, как это назвать – это не просто халатность или безграмотность!..
Мы пытались у него узнать: что он делает, по какой схеме… Федотов не очень-то распространялся, но мы поняли, что от промедола он хочет перейти к седативным препаратам – седуксен, реланиум, хлоралгидрат… В общем, через всю «седативу», минуя наркотики. Но это неправильная позиция! И теперь абсолютно ясно, что Высоцкого просто «проспали», – делает вывод Раззаков.
Кстати, приехавшие из Склифа врачи предложили немедленно отвезти Высоцкого в больницу, но Федотов в категорической форме воспротивился.
– Приезжайте 25-го утром и забирайте! – предложил он.
Но 25-го утром пришлось забирать уже труп поэта…
Так кому же это было выгодно?
Быть может, разгадка тайны гибели Высоцкого кроется в словах капитана милиции Николаева, который в конце своего интервью сообщил, что два человека, которые в ту роковую ночь находились в квартире Высоцкого – врач Федотов и главный администратор Театра на Таганке Янклович – сразу, как только началось следствие, уехали за границу. Следы ведут именно туда?
И в самом деле, ведь загадочная смерть такого популярнейшего человека в год Олимпиады, которую США бойкотировали, с обвинением в адрес КГБ в злодейском устранении «неугодного Кремлю» барда вполне могла быть выгодна тем, кто уже тогда вел активную работу по развалу СССР.
Не случайно же потом живущий в Израиле публицист Марк Эпельзафт опубликовал на интернет-сайте «9 канал» вызвавшую громкий резонанс статью «Побег, который не удался», в которой выдвинул версию о том, что Высоцкого убили за то, что он будто бы «планировал бежать из СССР в США».
Некоторые, конечно, при этом иронически усмехнуться: опять, мол, и тут «коварные происки Запада»! Да еще столько лет прошло… Но вспомним про громкое убийство Распутина – только через сто лет в Англии признали, что «святого старца» на самом деле убил в Петрограде английский агент.
Так может, прав был следователь Николаев, когда намекал, что «правда, какой бы тяжелой она ни была, все равно свой путь к людям найдет...»?
Андрей Соколов
Послесловие :
Смерть Владимира Высоцкого пришлась на времена моей юности, и я прекрасно помню шок, который она тогда вызвала у всех, тем более, что об этом было сказано как-то вскользь. Ведь шла Олимпиада в Москве, и все другие новости, тем более, негативные, из информационного поля вычищались.
Уже позднее, через несколько лет, один офицер милиции рассказал мне, что был в тот период в Москве "на усилении", в связи с Олимпиадой. И обеспечивал, в том числе мероприятия, связанные с похоронами Владимира Высоцкого.
Из его рассказа меня больше всего потряс такой эпизод: многие шли за гробом, включив переносные магнитофоны с записями его песен. И даже когда гроб стали забрасывать землей на Ваганьковском кладбище, кто-то бросил в могилу такой звучащий магнитофон ... И из-под земли, которой становилось всё больше, долгое время звучал его голос...
Комментарии (0)