Лебединая песня о дружбе народов.

"Сон разума порождает чудовищ" - испанская пословица, которая прекрасно приживается на любой национальной почве.

Я русская до мозга костей, то есть во мне намешано много чего: и славяне, и монголы, и скифы, да и викинги, наверное, тоже отметились. Внешне я по классику «белолица, черноброва», а в молодости даже была и «нрава кроткого такого», да и коса в руку толщиной наличествовала.

Выросла я в СССР, в условиях интернационализма, привитого семьёй и школой.

Кинофильм «Цирк» я страстно люблю до сих пор и с детства охотно приняла на веру, что мы всем рады, ибо там было сказано: "Рожайте себе на здоровье, сколько хотите: черненьких, беленьких, красненьких, хоть голубых, хоть розовеньких в полосочку, хоть серых в яблоках!".

Наверное, тут следует сделать небольшое отступление и сказать пару слов о нашей семье. Родители мои поженились по русским меркам очень поздно: сначала папа учился, потом была война, а после демобилизации он ещё доучивался.

У меня есть любимая сестра, которая старше меня на десять лет, а я сама была очень поздним ребёнком-сюрпризом, надеюсь приятным.

Папа – архитектор, мама – учитель географии, сестра – текстильный дизайнер.

В общем, интеллигенция: книгочеи, меломаны и бессеребренники. Не сомневаюсь, что если бы мне взбрело в голову презрительно отозваться о чернокожих или начать проповедовать великий сионистский заговор против русского народа, мои родители быстренько наставили бы меня на путь истинный.

Осторожно, но сильно!

Чернокожих у нас в знакомых, правда, не было по причине наличия их отсутствия, а вот евреи, украинцы, коми, грузины, армяне и литовцы были запросто вхожи в дом. На даче с обеих сторон в соседях у нас были смешанные русско-еврейские семьи, и ни у кого в посёлке, насколько я знаю, это не вызывало не только недовольства, но даже мимолётного интереса.

Впервые я столкнулась с иным взглядом на национальный вопрос, когда папа повёз меня на море.

Мне было девять лет, и в нашем снятом курятнике в соседях жили ещё две семьи отдыхающих с девочками моего возраста.

Одна из них – чуть постарше - тут же взяла надо мной шефство и первым делом предупредила, что с Соней играть нельзя.

Почему? А потому, ответил мне этот просвещённый ребёнок, что она – еврейка, а все евреи – поганые.

Я просто онемела.

К счастью, лектор не остановилась на национальном вопросе, и – видимо, я была чрезвычайно запущенным случаем – плавно перешла к санпросвету и тому, что раньше жутковато называлось «гигиеной половой жизни».

Она поведала мне, что для того, чтобы я появилась на свет, мои родители должны были заниматься сексом – тут последовала иллюстрация палочкой на песке.

Ну ежу понятно, что мои родители ничем таким заниматься не могли, поэтому я не поверила своей многомудрой соседке. Доверие к достоверности информации из этого источника было подорвано, и как следствие, соображения соседки насчёт поганости евреев были мной отвергнуты.

Училась я в довольно тепличных условиях: в спецшколе с английским со второго класса. Контингент там тоже был сугубо интеллигентный, и учителя драли с нас три шкуры, но это к национальному вопросу, который я сейчас, подобно великолепному Остапу представляю, отношения не имеет.

В школе опять же никто никогда не обмолвился ни словом о превосходстве русских и о их тайных и явных врагах в лице других национальностей. Мои ровесники помнят, что когда мы были в пятом-шестом классе, грянуло 50-летие СССР, и каждый класс должен был представлять одну из республик.

Нам досталась Туркмения, и я до сих пор помню, как мы выискивали в библиотеках детали туркменского костюма, потом лепили их (женский и мужской) не пойми из чего, а ещё потом дружно ходили смотреть, как на большой перемене тщательно затуркменированные Володька и Лариса стоят у бюста Ленина, демонстрируя «союз нерушимый республик свободных».

Даже помню, что наша заметка в стенгазете называлась очень поэтично и даже слегка в восточном стиле: «Капля воды – алмаз».

К университету я уже была во многом вполне сформировавшейся личностью, и моё интернационалистическое мировоззрение осталось непоколебимым с детства, хотя однажды ему был-таки нанесён мощный удар с самых что ни на есть государственных высот.

Моя сестра работала художником по тканям на большой текстильной фабрике, бывшей Морозовской мануфактуре.

Однажды она была занята придумыванием рисунка для детской фланели и решила изобразить Крошку Вилли-Винки из английского фольклора (помните такого?). По ткани были там и сям разбросаны эти самые крошки с горящими свечками в лапках, а между ними размещались звёзды.

Уже потом сестра так пояснила творческий процесс: делать пятиконечные звёзды – слишком официально и по-советстки, семиконечные и больше – очень «колюче» получается, а вот шестиконечными – в самый раз, они выходят кругленькие такие и ласковые. Наверное, излишне говорить, что звёзды задумывались золотыми, а в переводе на язык ситца и фланели получились жёлтыми. Однако на тот момент никаких ассоциаций ни у кого – включая художественный совет - не возникло, от вящей наивности и политической близорукости, как потом выяснилось.

Фланелька вышла уютная и симпатичная – просто загляденье! Мамы охотно шили из неё пелёнки и распашонки своим младенцам, а вскоре и у меня родился сын Илья, который, естественно, тоже был мгновенно упакован в эту вилли-винковскую фланель. Так всё и шло года три; рисунок, как пользующийся постоянным спросом, с производства не снимали. Вдруг однажды сестра возвращается с работы в шоковом состоянии и рассказывает следующую историю: оказывается, какой-то особо бдительный старый большевик стукнул куда надо, что текстильный комбинат занимается сионистской пропагандой. Здоровый смех был нашей первой семейной реакцией, но, как оказалось, всё было очень серьёзно. На фабрике приняли срочные меры по искоренению скверны: из магазинов по всей стране ткань затребовали обратно, а потом во дворе фабрики устроили настоящее аутодафе. Рулоны с бедным Вилли-Винки свалили в огромную железную клетку (они там для чего-то использовались на производстве, а может, остались от забав лихих опричников Ивана Грозного) и сожгли до тла в присутствии представителей партии и правительства. Сестру тоже заставили смотреть, как горит её творение. Может, и пепел развеяли для верности, не знаю.

Сестра ещё довольно спокойно отнеслась к этому, а я была потрясена до глубины души: как варварством, так и идиотизмом произошедшего. Как нам потом объяснили знающие люди, сестру спасло от увольнения только то, что как не искали власти в наших корнях евреев, ничего найти не смогли. По папиной линии мы Мартьяновы, по маминой Романовы, но родство с царями нам не стали впаивать – очевидно, было не в тему. Правда, пелёнки, оставшиеся от выросшего Илюши, были бережно сохранены, хотя, если говорить начистоту, не от любви к подрывной деятельности, а от нищеты. Потом в эту преступную фланельку заворачивали уже младшего Тончика. Так что мои дети занимались пропагандой сионизма буквально с пелёнок.

Учение Маркса (которое, если помните, всесильно, потому что оно верно) гласит, что бытие определяет сознание.

Есть ещё одно прекрасное изречение примерно на эту же тему: когда двое смотрят вниз, один видит грязь, а другой звёзды .

Ну а в истории с фланелькой получилось с точностью до наоборот: вместо звёзд увидели грязь...

Простая житейская мудрость высказывается ещё лаконичнее: каждый понимает в меру своей испорченности.

Это присказка была к тому, что меня не перестаёт ошарашивать неиссякаемый поток ненависти, который сегодня обрушивают на «нерусей» великороссы в прессе, на телевидении и в Интернете.

Откуда это всё?

Если мы все духовные, богоносные, избранные (нужное подчеркнуть), то где же наши любовь к ближнему, всепрощение, самосовершенствование по образу Христа и прочие добродетели?

На эту тему есть прекрасное стихотворение А.А. Блока, написанное в августе 1914 г.:

Грешить бесстыдно, непробудно,
Счет потерять ночам и дням,
И, с головой от хмеля трудной,
Пройти сторонкой в божий храм.

Три раза поклониться долу,
Семь — осенить себя крестом,

Мне за такую Россию – самодовольную, невежественную и лицемерную - и больно, и стыдно, и страшно.

Тем не менее я не перестаю гордиться своим происхождением.

Мне, как и миллионам других, лестно сознавать свою принадлежность к великому, самобытному и талантливому народу.

Но почему-то из этого мы торопливо делаем вывод, что другие народы нам в подмётки не годятся.

А ведь мир так многогранен и интересен!

Мы же все в детстве читали в любимой книжке, что «Чуден... божий свет – уж каких чудес в нём нет!».

Однако, вместо того, чтобы с жадным любопытством познавать его и одновременно «по капельке выдавливать из себя раба» в процессе самосовершенствования, мы с облегчением вооружаемся постулатом о собственной исключительности и радостно бегаем по замкнутому кругу с криком: «Нам другие не указ, мы сами кого хош научим!».

При таком взгляде на жизнь самое приятное заключается в том, что от человека не требуется никаких усилий: раз посчастливилось родиться русским, то ты априори пуп земли. Можешь врать, воровать, пить до отупения – это к делу не относится, главное - не сомневаться, что ты лучше всех. А кто возражает – тому в морду, фигурально или буквально – потому что гад, сволочь и покушается на скрепы. Неудивительно, что у такой жизненной философии находится много ревностных адептов и защитников.

Самое смешное – хотя смеху-то здесь как раз маловато – блюстители русской исключительности и величия как правило не в ладах с родным языком. Это, впрочем, закономерно: невежество – прекрасная питательная среда как для чванства, так и яростного отрицания всего чужеродного.

Когда я читаю, как очередной полуграмотный вития громит иноземцев и славит святую Русь с прямо-таки пещерными грамматикой и пунктуацией, то у меня «руки просятся к перу, перо к бумаге», то есть клавиатуре.

Иногда так хочется вежливо, но твёрдо (осторожно, но сильно), объяснить, что деепричастных оборотов и сложно-подчинённых предложений никто не отменял, и что обращения обязательно выделяются на письме запятыми, например: «Ясно тебе, козёл?!» (шутка).

А попробуй поддаться чувству праведного гнева за надругательство над русским языком и заикнуться об этом даже в самой мягкой форме – чаще всего тебя так облают от вящей духовности, что мало не покажется. Заречёшься впредь заниматься просветительской деятельностью.

Ещё один тревожный симптом – привычное употребление заимствованных слов, в то время как в русском языке есть прекрасные эквиваленты. Причём заимствуется эта лексика из наспех сляпанных переводов, кое-как отредактированных – в лучшем случае - после Гугла.

Вот например, постоянно мелькающее в прессе слово «русская идентичность».

Я понимаю, что в оригинале было слово (почти по Библии) identity, но конечный продукт не имеет никакого смысла.

Идентичными могут быть копия и оригинал, отпечатки пальцев, изображения и так далее - в этом значении заимствованное слово уже давно вошло в наш язык.

А в русском есть прекрасное слово «самосознание».

Пользоваться неудобоваримыми импортными лингвистическими полуфабрикатами, когда и дома вкусно готовят – просто глупо и неуважительно и свидетельствует о прискорбной лености мысли.

Тут импортозамещение (вот тоже словечко, я те дам) даже и организовывать не надо – всё уже есть.

Легко идти по протоптанной дорожке ксенофобии и привычно ненавидеть инородцев и иноверцев.

Если такую позицию занимает руководство страны и начинает мощную пропаганду из всех видов орудий СМИ, то противостоять этому обстрелу очень тяжело.

Принятие и уважение другого – будь то человек или целая страна – требует сознательных усилий и работы над собой.

Сон разума рождает чудовищ, а их наша многострадальная страна родила предостаточно.

Может, уже пора заняться контролем такой рождаемости?

А, сограждане?