Не простила!

Антон сидел с пятилетней дочкой в кафе и, с улыбкой, наблюдал, как она аккуратно снимает крем с пирожного и только потом ест бисквит. За мамой повторяет. Смешная такая...

Скучал Антоша по маме этой, гордой и неприступной, которая сейчас в салоне красоты занимается своей безупречной внешностью. К Новому году готовится. С кем встречать собралась, даже представлять не хочется. И дочку расспрашивать не стал. Может, как в прошлый раз, сама скажет... А то некрасиво получится,... расстались уже два года как, а он все личной жизнью бывшей жены интересуется.

Уже и Маринка к нему переехала, на прошлой неделе вещи привезла. А душа не лежит, и все напоминает, как жена с дочерью уходили навсегда. Тоже, под Новый год.

Все этот корпоратив проклятый. Надо же было так упиться, да еще на видео попасть с конкурсом идиотским .

Потерял семью в один момент.

Машка была, как будто и не ревнивая вовсе. Но этот позор не простила.

Теперь на праздники служебные не ходит Антон. И не желает вспоминать, как выложили видео, а потом, жене в личные сообщение прислали.

— Пап, о чем ты задумался? Расскажи!

— Да о своем, о взрослом. Кушай, давай, и поедем, я тебя к маме доставлю.

— А ты опять только на минутку в коридор зайдешь, да?

— Опять на минутку. У меня работа, доча. Знаешь, какая серьезная? Времени нет посидеть на кухне, чай попить с вами.

— А мама сказала, что ты меня на Новый год забрать должен. У нас бабушка заболела, и мама на все праздники к ней поедет. Только она тебе еще не говорила. Сегодня хотела попросить.

— Заберу, конечно! С радостью, ты же знаешь!

— Ну вот, хорошо. Значит, я уже договорилась, и мамочке не надо мучиться.

— А она что, мучается?

— Я слышала, как она с тетей Леной разговаривала. Боится, ты не сможешь, и придется меня тащить в такую дорогу. Пап, меня укачивает. Я не хочу.

— Я возьму. Обязательно. Мы с тобой погуляем, поиграем, подарки купим, все как захочешь.

«Эх, Машка. Что же ты сразу не сказала, придется как-то Марину выпроваживать... Вряд ли она захочет с чужим ребенком время проводить в Новый год и после».

Марина — это та, как раз, подстава. Сначала жене видео с полуголым, в стельку пьяным Антошей отправила, когда он в обнимку с тремя барышнями танцующими отжигал... и сообщением сгладила: «Твой красавец уже готов, звони срочно, забирай его домой! Как бы, не пошел во все тяжкие». Потом Марина его жалеть стала, и извиняться, за шутку свою дурацкую. Объясняла, что только добра их семье желала, жена должна мужа в таких случаях быстрее домой забирать.

На работе приставала, в душу лезла, и, в конце концов, ... добилась, уже полгода от одиночества отказался. Надежду на примирение с женой совсем потерял. Развод Машка оформила спокойно, дочке Юленьке уже три года тогда давно исполнилось.

Конечно, он всех простил, и Маринку простил. Даже в гости пускал. Но осадок остался. Как будто она... всегда планировала этот переезд с вещами.

Антон давно знал девушку Марину, очень давно. Вместе в институте учились, вместе работать устроились. А Машка любимая у него появилась, когда на второй курс перешли. Она операцию сделала, очки свои сняла и глазами прекрасными на Антошу пялиться стала. Заметил - не то слово. Офонарел от таких прожекторов светящихся и женился в двадцать лет, не раздумывая. Машка, что ни год, все краше становилась. Беременная еще в институте ходила – все оборачивались, преподаватели одни пятерки ставили. С Маринкой жена никогда не дружила, но общались, иногда, пересекались по праздникам в одной компании.

Машка мужа всегда спокойно и везде отпускала, не ревновала. Никогда не ревновала, а тут...

Не простила. Уехала и развелась, квартиру сняла, с дочкой Юлькой своей очень счастливо живет. Мужики вокруг нее вьются, на машинах на работу возят, брат старший с женой помогают. И с Антошей прилично себя ведет. Дочь общая, против папы не настраивает, никогда не грубит, даже алименты не требует. Антон всегда сам дает и не спрашивает, куда жена эти деньги тратит. Юлька ухожена, прекрасно одета, весела и любит их обоих почти одинаково сильно.

— Привет, Антош, давай мою красавицу. Вы поели?

— Да. Юлька наша сказала, что могу ее на все праздники забрать? Я очень рад.

— Слава богу. Ну и хорошо. Брат ее к тебе приведет тридцатого декабря, после обеда. Удобно будет?

— Удобно, очень удобно. А почему Никита, а не ты?

— Я уже уеду. Мама заболела. Он с Юлей несколько дней побудет, а потом ему тоже ехать надо с семьей, путевки давно уже купили.

— Маш, так давай ко мне, отгулы возьму, договорюсь. Пораньше.

Маша в подъезд вышла и дверь прикрыла.

— Ты же не один теперь живешь, я и так... не знала, вообще, просить или нет.

— Ты неправильно поняла, постоянного никого, я один.

— Не смеши. Марина мне твоя звонила, радостная.

— Как это звонила, когда? Вы что, общаетесь?

— Общаемся, приходится. Она у меня уже год благословить вас просит.

— Маш. Я не знал. Я ее не люблю.

— А ты никого не любишь. Какая разница с кем жить, с кем тусоваться, да? Ладно, закрыли тему. Если хочешь, можешь сразу Юлю к себе. Но, со своей женщиной договорись. Она интересуется, до какого возраста ты с дочерью все выходные будешь проводить, а ты на десять дней ей Юльку привезешь... Я не знаю.

— Маша... А тебе помочь надо чем? С матерью?

— Нет. Пока, Антош. Не хочу об этом больше, у нас с тобой общего – только ребенок!

— Стой! Выслушай меня! Я не живу с Маринкой. Неправда это все.

— И ваши фото из твоей квартиры тоже неправда?

— Прости меня, в который раз прошу. Так сильно я еще никогда не попадал.

— Давай, строй свою жизнь. Совет да любовь. Только смотри, чтобы она мою дочь не обижала...

— Нашу дочь.

Маша закрыла дверь.

Антоша поехал домой, собрал все вещи своей подруги и выставил в коридор. Если и будет у него совет да любовь, точно не с этой заразой. Благословения она просит!!!

На праздники они с Юлей решили, что навестят бабушку и поехали. С остановками. Проедут час, и гулять выходят. Юля даже покушала. Не укачало, но ехали очень долго с утра до самой ночи. Зато, к рождеству успели, подарки привезли.

Антоша не надеялся, но Маша сжалилась, пустила бывшего мужа переночевать в дом своих родителей. Только не смотрела в его сторону, как будто он чужой.

А потом спать легли. Она с Юлей, Антоша на диване. И зашел он в комнату тихо посмотреть, как спят его ненаглядные. Присел на корточки и поцеловал Машу спящую украдкой, а она проснулась, как будто по привычке за шею обняла.

И так знакомо это было, так сладко, что Антоша стал ей на ухо шептать, умолять, целовать, прощения просить.

— Я привыкла жить без тебя, зачем ты опять!

— Я не привык. С тобой хочу и только с тобой.

— Ты за себя не отвечаешь, позоришь меня при всех.

— Больше этого не будет, Маш. Только вернись.

....