Сегодня шеф окончательно спятил. Выгнал нас на субботник, хотя на дворе понедельник и мы даже чай ещё не пили.
Специалист Тюфяков сказал, что это не по-пацански. Он сказал, что ковыряние в мусоре уронит его честь, достоинство и деловую репутацию… блин, как будто там есть чего ронять.
Специалист Самохин тоже сказал, что субботник – это не по-пацански. Во время уборки его может увидеть любовница, которой он врёт, будто работает директором «Газпрома».
Шеф сказал, что если Тюфяков и Самохин забьют на субботник, то он похерит их обоих вместе с деловой репутацией. Тогда Тюфяков сходил за спрайтом, чем-то его развёл и сказал, что они готовы к любому позору.
Когда мы вышли на территорию, Алька обозначила её состояние как «стабильно неизлечимый русский ср@ч». Зинка успокоила, что ключевое слово здесь – «стабильный».
В других дворах тоже шёл субботник – там скреблись, матерились и бухали. Тюфяков спросил, не проще ли перенести весь наш, мать его, городишко в другое место, чем каждую весну плюхаться в этой помойке?
Отдел архитектуры копался во дворе напротив. Архитекторы сказали, что думают над этим вопросом. Смущает лишь то, что все загородные земли тоже загажены донельзя.
Уборку решили начать от крыльца. Шеф распорядился убрать всё дерьмо со ступенек. Тюфяков сказал, что это легко, и столкнул со ступенек Самохина, потому что, по его словам, Самохин – главное дерьмо в нашей команде.
Пока расстроенный Самохин бил Тюфякова лопатой, Зинка протёрла тряпкой табличку у входа - и оказалось, что мы работаем в социальной защите. Теперь расстроилась Лидка. Она сказала, что двадцать лет была уверена, будто работает в пенсионном фонде.
Алька успокоила Лидку, сказав, что бардак везде одинаковый, и даже психи сюда приходят одни и те же. Субботник закипел. Зинка стала кататься на метле, Алька – селфиться с лопатой, Тюфяков с Самохиным попивали спрайт и занюхивали подоконником. Лица у обоих стали подозрительно довольные.
Зинка долго скребла граблями мусор, пока не сделала открытие. Оказывается, у нас во дворе положен асфальт. Алька поскребла в другом месте и нашла трамвайные пути. Мы стали вспоминать, есть ли в городе трамваи, а Самохин и Тюфяков обмыли находку спрайтом.
Потом Тюфяков вырыл в мусоре женские трусы и восхитился находкой. Он стал строить догадки, кто мог уйти отсюда без трусов и нет ли в этом вины Самохина? Алька предположила, что трусы заныкали судебные приставы, которые сидят в соседнем дворе – наверно, отобрали у кого-нибудь за долги.
Тюфяков сказал, что ему чужого не надо и бросил трусы через забор. За забором громко заругались и бросили трусы обратно. К сожалению, в это время на крыльцо как раз вышел шеф. Трусы угодили ему по морде и это сильно подорвало его честь, достоинство и деловую репутацию.
- Это не мы, - сказала Зинка. – Это приставы расшалились.
Шеф спрятался в офис – отходить от стресса. Лидка разгребла кучу в углу двора и нашла череп. Она завизжала так, что череп испугался больше всех. Самохин выпил спрайта и предположил, что это хозяйка трусов или наш дворник, которого уже год никто не видел.
Тюфяков сказал: «Бедный Йорик, я его знал!» - и выпил с черепом на брудершафт. Алька забрала у него череп и стала с ним селфиться.
Во двор вошёл посетитель и увидел Альку с черепом.
- Это случайно не ваш? – спросила Алька. – Вы с ним чем-то похожи.
Посетитель тут же вышел обратно, причём очень быстро и не прощаясь.
Лидка увидела в земле торчащий провод, хотела выдернуть, но не смогла. Ей стали помогать Тюфяков со спрайтом и Самохин с пофигизмом на лице. Когда провод выдернули полностью, в соседнем здании раздался страшный крик.
Выяснилось, что эти придурки выдернули из бухгалтерии телефон вместе с бухгалтером. Самохин поздравил бухгалтера с первым космическим полётом и оказал первую медицинскую спрайт-помощь.
Чтобы не ходить к мусорным бакам, хитрый Тюфяков приспособился перекидывать собранный мусор через забор в соседний двор, пока приставы оттуда не заорали, что сейчас придут и кому-то вставят в задницу черенок от лопаты.
Тюфяков крикнул, что это не по-пацански, а черенок лучше вставить Лидке, потому что от неё всё равно ушёл муж. Из соседнего двора пришли приставы, и Тюфяков стал угощать их разведённым спрайтом.
Пока он отвлекал внимание, Самохин всё-таки перекидал мусор в соседний двор. Альке надоел череп и она бросила его за другой забор. Там закричали: «А-а-а!» - и отбили подачу. Самохин принял её на грабли и передал обратно.
Наш двор выигрывал со счётом 5:3, когда мимо прошла школьная экскурсия. Дети спросили, что здесь за организация. Лидка сказала, что это управление образования и у нас идёт педсовет, а Тюфяков помахал им трусами.
Тут сверху опять прилетел череп. Самохин сказал:
- Иванов, ты почему без родителей? Марш за отцом!
И ногой отбил череп назад. За забором закричали «Аут!» Школьники сказали, что поняли намёк, и на цыпочках ушли учить уроки. Тюфяков сказал, что Лидка изобрела революционный метод повышения успеваемости.
День состоял из сплошных открытий. Зинка обмела от пыли памятник Ленину и оказалось, что это памятник Гоголю. Тюфяков тут же выпил с Николаем Васильевичем на брудершафт. Самохин смотрел, как Алька, Зинка и Лидка нагибаются за мешками, и говорил, что ради этой выставки карданов он готов уронить честь, достоинство и деловую репутацию.
Тюфяков построил рядом с Гоголем хлам-инсталляцию из черепа, бутылок и женских тампонов, и сказал, что его авангардная композиция называется «Шеф выходит на крыльцо».
В это время на крыльцо действительно вышел шеф – посмотреть, как у нас идут дела. При виде нас он стал один в один похож на череп. Дела шли хорошо. Тюфяков как раз нацепил трусы на метлу и изображал знамённую группу, Самохин скакал на лопате, а Алька выкладывала эту порнуху в инстаграм.
Композицию Тюфякова и креатив Самохина шеф не оценил. Он сказал, что поручал навести порядок на территории, а не нахряпываться как свиньи. Но в это время ему в морду снова прилетели трусы.
Шеф уже привычно потерял свои честь, достоинство и деловую репутацию. Он заорал, что ещё один такой субботник – и он повесится, и вышвырнул трусы через забор.
Из-за забора пришли приставы и сказали, что сейчас кому-то в задницу точно засунут черенок от лопаты. Зинка стала их утешать, а шефа пришлось отпаивать спрайтом.
Алька разошлась вконец и отбила на дороге грязь с указателя с названием нашего города. Здесь все просто впали в ступор, особенно пьяный Тюфяков. Он всю жизнь был уверен, что живёт в Воронеже, а оказалось, мы в Таганроге.
Самохин сказал: да какая разница? Срач везде один и тот же. Зато наш субботник прошёл по-пацански.
Комментарии (0)